Палуба ходит ходуном. На Ладоге в шторм всегда так: едва судно успевает взлететь на гребень волны, как падает вниз, чтобы тут же снова взлететь. "Короткая волна", - глядя на озеро, поясняет стоящий рядом матрос. Несмотря на качку, хочется заглянуть в путеводитель, не зря же с собой взяли.
"Коневский Рождество-Богородичный мужской монастырь расположен на острове Коневец в шести километрах от западного берега Ладожского озера. Остров невелик: длина семь километров, ширина - три с половиной. Основатель обители, преподобный Арсений Коневский, был родом из Великого Новгорода. В
Качает уже так сильно, что путеводитель приходится закрыть. Впрочем, он теперь и не нужен. Гораздо интереснее смотреть по сторонам. Мы в открытом море - именно море, потому что бескрайняя Ладога, особенно в шторм, производит впечатление настоящей морской стихии. Волны свинцового цвета, порывистый ветер, - а впереди лесистой полоской всплывает остров. Песчаные отмели, которые окаймляют бухту, берега с низкорослыми соснами и гранитными валунами. Чудесным образом, словно бы прямо из воды, вырастает стройная колокольня. Следом за ней и чуть в отдалении появляются главы собора - пять золоченых куполов. Беленые стены монастыря, угловые башни...
Стоп, приплыли. Пока осматривал берега, судно "Коневец" уткнулось в деревянный причал одноименного острова. Заскрипел трап, принимая сначала группу паломников, затем детей из православной воскресной школы, после чего начали выгружать коробки с продуктами. Одними из последних на причал сошли мы, корреспонденты "ВЖ".
Мимо часовни во имя святителя Николая двинулись вверх по песчаному склону, который уже штурмовал трактор, нагруженный провизией с нашего судна. Пройдя через арку колокольни, оказались на монастырском дворе. Прямо перед нами - пятиглавый собор, который был виден еще с палубы "Коневца"...
+++
Первый каменный храм на этом месте возвели в конце царствования Ивана Грозного. Однако, когда шведы в 1610 году захватили остров и владычествовали на нем в продолжение ста лет, собор оказался фактически разрушен. Теперешний свой вид храм приобрел в первой четверти XIX века. Его автором можно назвать иеромонаха Сильвестра (Петрова), который капитально переработал присланные из столицы чертежи архитектора С.Г.Иванова. Был одобрен новый проект пятиглавого храма, сочетавшего черты народного и древнерусского зодчества, барокко и классицизма. Нижний храм, зимний, освятили в 1802 году во имя Сретения Господня. Верхний храм был освящен во имя Рождества Пресвятой Богородицы строителем монастыря иеромонахом Иларионом. В
После долгих лет запустения, связанных с советским периодом, в 1990 году монастырь был возвращен Санкт-Петербургской епархии. В ноябре 1991 года под полом нижнего храма были обретены мощи преподобного Арсения - главная святыня монастыря. В Сретенском храме теперь находится точный список с чудотворного образа Коневской Божией Матери, а в Коневском скиту - старинная икона, перенесенная из церкви села Важины и, возможно, происходящая из старого Коневского монастыря...
После посещения собора мы направились в настоятельские покои. Зал, в котором мы ожидали настоятеля, просторен и чист, в нем много воздуха, а на стенах - живопись с изображениями монастыря и видами острова. Вскоре появился игумен Александр (Арва). Высокий и крепкий, с энергичным лицом и манерами, он сочетал в себе добродушие и деловитость.
Отец Александр происходит из семьи военного, сам служил в армии, - и эта закваска угадывается в нем сразу же. Более того, в строгости и простоте монастырской жизни есть что-то военное, идущее как от его настоятеля, так и от истории самого острова. Расположенный на границе России и Швеции, Коневец часто становился ареной боевых действий. В годы Второй Мировой войны на острове размещался штаб и две батареи береговой артиллерии финской армии, а позже - советская военно-морская часть и полигоны для стрельб.
Игумен Александр говорит не об успехах, а о том, что предстоит сделать: уборке мусора, который остался после пребывания на острове военных, золочении в Сретенском храме, починке кровли собора и возрождении монастырского сада. Кроме того, рабочие делают водопровод и канализацию, ставят котел с дизельным топливом. Однако средств на топливо не хватает, поэтому в планах - устройство
- Дела, конечно, делами, - заключает отец Александр, - но самое важное в монастыре - люди.
С этим благословением мы выходим на монастырский двор. Хочется понять, кто он - человек в монастыре?..
+++
Пекарня существовала в обители издавна, обеспечивая братию и паломников свежеиспеченным хлебом. В разное время печниками были и монахи, и послушники, и трудники. Сейчас выпекает хлеб трудник Павел. Мы застали его, когда он, пользуясь длинным ухватом, извлекал из печи металлические формы с испеченным хлебом. Ароматные белые буханки передавались Павлом его помощнику, который укладывал их на стол. Не отрываясь от работы, Павел отвечал на наши вопросы:
- В день получается 90 буханок. Зимой, конечно, меньше... Одно время пользовались современной немецкой печью, но она вышла из строя, поэтому вернулись к старому проверенному способу... Дымно и жарко, зато мышцы укрепляет...
То, что мышцы укрепляет, видно по его фигуре, обнаженной до пояса, и радостному выражению лица, какое бывает лишь у людей, работающих в охотку.
- Почему оказался в монастыре? - переспрашивает он и на секунду замирает, а потом, подбросив очередную буханку, говорит: - Господь привел.
То ли ответил, то ли ушел от ответа. В дымной пекарне лица не разглядишь...
На ферме, куда мы попали, выйдя через арку восточной башни, работает послушник Иван. На вид ему лет 25. Черные волосы, чуть раскосые глаза. Недалеко от него сидит женщина средних лет с задумчивым взглядом.
- Моя мама, Ирина Петровна, - представляет Иван. - Сегодня специально приехала, чтобы причаститься. В первый раз.
Но прежде чем завязался этот разговор, Иван долго загонял в стойло здоровенного быка. Упрямый, тот никак не шел с улицы. Только кнут, палка и грозные окрики заставили его повиноваться.
- Кличка Гудок. Сам назвал. Потому что лучше любого будильника.
В соседнем с Гудком стойле - телка Сирена. Кличка дана ей по той же причине, что и быку.
Иван доит корову и рассказывает: - Раньше по 25 литров давала, теперь выдоилась, по 18 дает. А сегодня еще меньше будет. Вон, - он кивает в сторону дальнего стойла, где замер тонконогий теленок, - высосал у мамки полведра.
Еще в хозяйстве у Ивана два коня, которых он отправил в "ночное", дюжина свиней и поросят, похрюкивающих из-за загородок.
На наш вопрос, откуда у него умение обходиться с животными, Иван отвечает:
- Я ж в деревне родился, в Башкирии, так что работа привычная.
- А почему именно Коневец? Из Башкирии - в Коневец?
И снова мы слышим знакомое: "Господь привел", - и снова собеседник прерывает на этом разговор...
Методиста Анну Воскресенскую, которая возглавляет экскурсоводческий отдел, мы нашли возле Красной гостиницы. Анна, рыжеволосая девушка с веснушками, поведала нам легенду о Конь-камне, который дал название острову.
- Жители побережья, карелы, использовали остров Коневец как пастбище. Оставаясь во мраке языческих верований, они ежегодно приносили на Конь-камне в жертву коня. Преподобный Арсений всю ночь молился об очищении острова от нечисти и наутро совершил молебен перед Святогорской иконой у Конь-камня. Согласно преданию, при окроплении валуна святой водой из-под него выбрались бесы и, обернувшись стаей черных воронов, улетели на Выборгский берег, в залив, получивший по этой причине название Сертанлахта - "черная бухта". По благословению преподобного на Конь-камне впоследствии воздвигли часовню. Между прочим, - добавляет Анна, - писатель Лесков, посещавший Коневец, находил, что валун вовсе не похож на конский череп, а похож на огромного безногого слона, на спине которого часовенка вместо паланкина.
Незаметно беседа свелась к тому, каким образом Анна очутилась на Коневце. Оказывается, будучи геологом, она работала на Валааме, и так ей там понравилось, что она осталась на острове экскурсоводом. А позже переехала на Коневец, который пленил ее своей заповедной тишиной.
Зря мы пытались выяснить какую-то более весомую причину, почему Анна выбрала жизнь при монастыре. Нетрудно догадаться, каков был ее ответ...
+++
Посетители монастыря, по завету преподобного Арсения, всегда безвозмездно пользовались кровом в гостиницах, а также трапезой на протяжении нескольких дней. Воспользовались и мы. А наутро опять направили свои стопы в монастырь. Наше желание поговорить с кем-нибудь из монахов вряд ли бы осуществилось, поскольку все они были на утренней Литургии, - но в дело вмешался случай. Келарь Коневского монастыря отец Самуил, в чьи обязанности входит приготовление пищи для всей братии, оказался в этот час на своем рабочем месте, то есть на кухне. Там-то мы его и застали.
Трудно представить себе лицо более доброе и в то же время мудрое, чем лицо отца Самуила. Его неспешные манеры, умный взгляд располагали к откровенному разговору так же, как располагали к трапезе запахи, витавшие в кухне.
Сначала отец Самуил рассказал, как непросто обеспечивать обитель провизией. Земля на Коневце скудная - песок, камень, - и потому вырастает здесь лишь морковь да картошка. Приходится завозить продукты, а также принимать помощь от паломников.
- Помогают по-разному. Вот преподаватели православной воскресной школы из города Отрадное, - келарь обращает наше внимание на женщин, которые в три руки чистят картошку. - Отправили детей отдыхать, а сами сюда, на кухню.
Мы вспоминаем, как сходила на берег детская группа, а затем выгружались коробки с продуктами. Между тем отец Самуил предлагает:
- Хотите сходить на склад? Историческое место, - улыбается он. - Именно там герой повести Лескова "Очарованный странник" молол соль для хлеба. Помните?
Как же, помним, и охотно соглашаемся идти. По дороге келарь обители рассказывает о себе. Интеллигентная петербургская семья, филологическое образование, знакомство с Довлатовым и Бродским, литературные вечера, увлечение стихами...
Склад представляет собой большое помещение с глубоким подполом, где лежат мешки с картошкой и другими овощами. В тяжелом амбарном замке, в скрипе дверных петель, полумраке, что царит под сводами склада, ощущается старина и еще незримое присутствие Лескова.
Вернувшись на кухню с арбузами - даром паломнической группы, продолжаем беседовать. При этом отец Самуил не перестает готовить борщ в огромном котле. Кажется странным: такая насыщенная жизнь, а теперь - картошка, свекла, лук...
- Знаю, о чем собираетесь спросить, - вдруг говорит келарь. - И знаю, что вам другие отвечали. А как иначе ответишь? Никаких чудес... Хотя разве это не чудо - Господь привел?..
На "большую землю" возвращались вертолетом. Но эта "малая земля" еще долго виднелась в иллюминатор, и даже когда исчезла, то все равно продолжала стоять перед глазами.
Дмитрий Тарасов,
"Вода живая"
