Журнал "Капитель": Райский сад на проспекте Косыгина

Несколько лет назад появилась идея создать на проспекте Косыгина масштабный церковный комплекс. Грандиозный замысел не сразу обрел конкретные черты. Идея предлагалась к разработке разным проектировщикам, хотя формально это не был конкурс. Я познакомилась с ней из рук И.Г. Уралова - художника-монументалиста, уже имевшего успешный опыт в храмостроительстве, а потому вовлеченного в орбиту проектирования. Так, ранее Иван Уралов стал идейным вдохновителем и соавтором проекта церкви Рождества Богородицы в п. Александровская (вместе с А. Шретером, А. Головиным, Г. Ураловым и группой ФоРУС) в духе обновленного модерна. Храм, остро и выразительно отрисованный, стал цельным произведением синтеза искусств и полноценным современным высказыванием. Он был высоко оценен профессионалами, получив несколько наград и почетное место в Белой книге Петербурга. Новая смелая концепция, вне зависимости от ее дальнейшей судьбы, представляется достойной внимания читателей.

"Обширная рекреационная зона, на которой предполагается строительство комплекса, представляет собой незавершенный парк без признаков ансамблевости в окружении напряженных автомагистралей и насыщенной жилой и коммерческой застройки. Транзит пешеходов, выгул собак, мамы с детишками, коллективные выпивки с последующим мусором - таково использование территории сегодня. Объемы существующих здесь церкви и часовни, гуманизируя ситуацию по сути, не могут играть роль необходимых пластических и смысловых акцентов и представляются в стилевом, образном и масштабном исполнении достаточно случайными. 

Те предложенные проекты коллег, которые мне довелось видеть, представляют собой концептуально традиционные однотипные решения: избыточную по пространству и по масштабу окружающей застройки территорию "уравновесить" еще более монументальным объемом будущей доминанты. Мне же представляется, что возводить на абсолютно плоском участке громаду "муравейника" на 10 тысяч человек - это слишком резкий ход. Поэтому я предложил начать с пластики земли, решив оживить местность насыпным валом, за которым можно укрыть и нижние этажи храма, и подземную часть с технической и хозяйственной инфраструктурой, сформировав внутреннюю соборную площадь с обращенными к храму аркадами духовно-просветительского центра. Это позволило бы создать необычное, укрытое от внешнего мира сакральное пространство, пластически и содержательно контрастирующее с урбанизированным и достаточно безликим архитектурным окружением.

Участок, выделенный под проектирование, имеет в плане форму вытянутого ключа. Отсюда возникла идея соединить колокольню с верхним храмом прозрачным объемом зимнего "Райского сада", к которому примыкают с двух сторон галереи библиотеки и музея православной семьи. Горизонтальный объем оранжереи поднимается пологим ступопандусом, эмоционально готовя людей ко встрече с соборным пространством. В то же время "Райский сад" имеет и большое самостоятельное значение. Часть людей, которая еще не готова ко встрече с храмом, сможет приходить именно сюда, чтобы заниматься на курсах цветоводства, ландшафтного дизайна или просто отдыхать с детьми от городской суеты и житейских стрессов. 

В нашем суровом климате это очень важно, особенно для горожан, не имеющих собственных дачных участков. Рано или поздно, я уверен, эти люди непременно придут и в храм. И в пути этом им поможет "Райский сад". Проект предусматривает также устройство на колокольне карильона и исполнение церковной и классической колокольной музыки. Церковь, посвященная Женам-Мироносицам, с моей точки зрения, должна быть "женской" по облику. Абрис головы с продетым сквозь обруч платом и покатые плечи - из этого образа возник мягкий светлый силуэт храма, который, благодаря окружению зеленым валом, воспринимается масштабно облегченным. Кроме того, присутствует и тема соборности, образ единения людей, молитвенно приникших к мощному телу Церкви. Если говорить о языке, то здесь, как и в архитектуре церкви Рождества Богородицы, задействованы и древнерусское зодчество, и модерн.

Я очень благодарен людям, которые привлекли меня к этой работе и с которыми вместе в едином творческом коллективе мы смогли детально разработать мою первоначальную идею и творчески развить ее. Это архитекторы Сергей Анатольевич Павлов и его молодые коллеги - Надежда и Иван Лебедевы. Благодаря им я с восторгом отдал этой задаче мое лето 2011 года".

В недавно вышедшем альбоме "Европейская архитектура" из серии "Коллекция" автор текстовых комментариев Мишель Галиндо пишет об одном из новых храмов: "Церковь расположена в районе с высоким уровнем преступности, поэтому своим видом она напоминает крепость". Концепция Ивана Григорьевича прямо противоположна. Прилегающий жилой район также относится к неблагополучным и достаточно депрессивным, но вывод сделан иной: надо ситуацию лечить красотой, надо превратить это большое поле в райский сад,

доступный каждому. 

В нашей стране, где делаются лишь первые шаги в возрождении церковной архитектуры, еще более новой задачей стала разработка идеи церковно-социального комплекса, которая давно оттачивается в европейских странах. Исторически и у нас храм всегда обрастал домами клира, богадельнями, образовательными центрами, домами трудолюбия и т. д. Но сейчас перед архитекторами стоит удивительная по богатству возможностей задача создания единого и цельного гуманного пространства, современно осмысленного как с художественной, так и с функциональной точки зрения. 

Идя "от места", от его планировочных формально-видовых характеристик и социальных, человеческих проблем, И.Г. Уралов (фонтанирующий генератор идей) предложил совершенно нестандартный ход. Вместо не в меру "распухшего" монообъема с невероятным количеством функций дать динамически срежиссированное и эмоционально осмысленное "чудесное" пространство с развернутой цепью сюжетов и кульминацией в верхнем храме. Эта работа отчетливо обозначила обособленность монументальных идей и "высказываний" Ивана Григорьевича и его коллег-единомышленников в сегодняшнем церковном искусстве. Слишком личный, слишком современный и нетривиальный язык и свежесть подхода с настороженностью воспринимается заказчиками. Гораздо проще согласовать прямую историческую стилизацию, увеличив, при необходимости, некий образец до нужных размеров и "поставив" копию куда угодно. С одной стороны, недоверие понятно: общество стало светским, и среди творцов сегодня не так много людей верующих, а тем более воцерковленных. Отсюда потенциальная опасность размывания понятия "православный храм" и подмена его произвольным творческим самовыражением. Поэтому Церковь по большей части руководствуется пословицей "форма дух бережет" и редко одобряет эксперименты. Однако это, во-первых, входит в противоречие с меняющимся "социальным заказом" сегодняшней паствы, а во-вторых, отбивает охоту у тех, кто от души желал бы отдать свой талант Церкви, и привлекает равнодушных конъюнктурщиков и малоспособных "ревнителей не по разуму". А это заведомо отрезает путь к поступательному развитию нашей церковной архитектуры.

Проблема просвещенного заказчика и мецената существует повсеместно. В церковной архитектуре на нее накладывается проблема просвещенного (в православном духовном смысле) архитектора. Хотелось бы, чтобы они чаще находили друг друга. Хотелось бы пожелать удачи "Райскому саду".