Примерно такой вопрос был поставлен в ходе дискуссий в Европейском Университете в Санкт-Петербурге на семинаре, посвященном соотношению религиозного и этнического факторов в новой и новейшей истории ряда российских регионов.
В рамках постоянно действующего в Европейском Университете в Санкт-Петербурге междисциплинарного семинара 9 и 10 марта состоялась мини-конференция с заглавием "Ислам и национализм в постсоциалистическом контексте: история и современность". И хотя задача подобных расширенных семинаров всё же состоит в обмене сугубо научными мнениями, в данном случае тема - очень актуальная в нынешней России - сама располагала к прикладным "политическим" выводам.
Часть выступлений на семинаре касалась истории этно-религиозных сюжетов в рамках Российской империи, СССР и Югославии, но основное наше внимание будет отдано текущему российскому контексту.
Хорошим введением в проблематику послужил доклад Эдуарда Понарина (ЕУ в С.-Петербурге), представивший возможные пути развития исламских стран, начиная с XIX в. и непосредственно до наших дней. Эти пути для удобства объединяют в три парадигмы или сценария, строящиеся вокруг отношения с тем типом цивилизации, который можно назвать "западным". Итак, это: а) ассимилиционистская, б) традиционалистская (связанная с религиозностью, исламом) и в) реформистская (дающая на выходе в той или иной степени националистическую реакцию) парадигмы. Первый вид реакции практически отсутствует, зато вторые две довольно широко представлены на протяжении истории последних двух веков. Однако, именно в конце XX в. наметилась активизация в ряде стран именно традиционалистского сценария. Впрочем, в чистом виде все эти сценарии никогда не встречаются и к ним необходимо относится как к инструментам описания государства и общества, где преобладает тот или иной вид реакции.
 |
| Эдуард Понарин |
В уменьшенном масштабе указанные процессы характерны и для России, которую населяют народы, исповедующие ислам. Опорным примером для описания российской ситуации послужила в сообщении Эдуарда Понарина ситуация в Татарстане. Уже постсоветская действительность дает богатый материал для применения тех или иных парадигм в объяснении внутриреспубликанских процессов. Если на начало 1990-х религия (ислам) являлась лишь частью (и при том не очень значительной) национального татарского проекта, что вообще характерно для того времени - эпохи "парада национальных движений", вызванного распадом Советского Союза, то в наши дни "религия становится независимым политическим фактором" в Татарстане. И этот фактор имеет тенденцию к развитию, чему способствует изменение политического и социально-экономического пространства внутри республики с конца 90-х, связанное с централизаторскими усилиями федеральной власти. Таким образом, Россия своими отдельными регионами наглядно демонстрирует включение в общемировой контекст динамики "исламских" обществ, где на передний план выходит религиозный компонент, уже вторичным образом или вовсе никак не связанный с национализмом.
Тема была продолжена Сергеем Маркедоновым (Институт политического и военного анализа, Москва) и развернута им на материале Северного Кавказа. При значительно большей сложности ситуации в этом мультиэтническом (и не моноконфессиональном), исторически неоднозначном регионе, по сравнению с тем же Татарстаном, общая картина складывается в рамках определенного выше традиционалистского, а точнее религиозного сценария развития. Доминируя в первой половине 90-х, национальный, строго этнический подход в идентичности (для примера можно указать на автономизацию Чечни под руководством Д.Дудаева) примерно с середины десятилетия сменяется четкими религиозными декларациями на территории практически всего Северного Кавказа, где распространен ислам. Причем, такая активность связана, прежде всего, с проникновением т.н. "салафии", формы мусульманства, отличной от суфийского, имеющего большую историю в пределах России. Именно салафитов в прессе принято называть словом "ваххабиты" (термином, самим по себе некорректным). В результате, говорить - в согласии с медийным образом - об относительной стабилизации, "замирении" Северного Кавказа не приходится: статистика терактов (80 за первую половину 2006 г. только в одном Дагестане), смена идейной оси (поворот к религиозной идентичности, а также активное распространение "исламского фундаментализма"), неблагополучная социальная обстановка свидетельствуют об обратном.
 |
| Сергей Маркедонов |
Именно Сергеем Маркедоновым и была в заключении доклада высказана мысль о насущной необходимости создания общероссийского проекта, "интерэтнического" и внерелигиозного:
"В противном случае Россия распадется. Справедливая Россия, Единая Россия - это ерунда. Заниматься надо российской идентичностью".
Эксперт из Института политического и военного анализа совершенно сознательно противопоставляет такой проект получившему широкий резонанс "Русскому проекту" Ивана Демидова, названному им откровенно "безграмотным". И значительная доля правды находится именно на стороне Сергея Маркедонова. Построение (и даже заявка на такое построение) любого моноэтнического или монокультурного общества в стране, заведомо несводимой к такой схеме, обречена не только на провал, но и на не подконтрольные - и возможно катастрофические - последствия.
Созвучно высказанному мнению С. Маркедонова было выступление Дмитрия Дубровского (Смольный колледж, Санкт-Петербург). Исследование им исламского образования на территории России подтолкнуло его к выводу о том, что ввиду пестроты и разрозненности российского мусульманства говорить о какой-либо унификации ислама не представляется возможным. А значит и блокирование всех верующих мусульман на казалось бы единой религиозной почве является иллюзией. Поэтому "исламский проект" (аналогичный тому же демидовскому) не может быть создан, у него нет реальной базы.
Картина, очерченная учеными, экспертами за время семинара демонстрирует осуществляющийся сдвиг или "откат" мусульманских обществ в рамках России от светского национализма к религиозному фундаментализму. Причем в обоих случаях мы имеем дело с теми тенденциями, которые разделяют, а не объединяют российское общество. Не должна ли ввиду этого государственная работа строится на основе интегрирующих факторов, без подчеркивания конфессиональных или этнических пристрастий? Ждать ли российского проекта? Вот вопрос.
Станислав Алексеев
