К 30-летию кончины митрополита Никодима (Ротова))

Вода живая"  продолжает серию публикаций к 30-летию кончины митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима (Ротова). Предлагаем вниманию читателей воспоминания о покойном владыке настоятеля Казанского кафедрального собора Санкт-Петербурга протоиерея Павла Красноцветова (текст интервью с отцом Павлом опубликован также в №9 журнала "Вода живая. Санкт-Петербургский церковный вестник" за 2008 год).
 
- Отец Павел, как Вы познакомились с Владыкой Никодимом?
 
- В 1956 году я приехал в Ярославль, и Владыка Исаия, епископ Угличский, поставил меня ключарем в кафедральный Феодоровский собо­р. Уже тогда было известно имя отца Никодима (Ротова), который в те годы был начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. в 1957 году он приехал в Ярославль еще иеромонахом, и мы с ним по­знакомились за богослужением. После кончины Владыки Исаии в 1961 году Владыка Никодим приезжал на погребение и был назначен временно управляющим Епархией. Созвав Епархиальный совет, которого до этого не было, он поставил меня его секретарем. И уезжая, он дал мне список со словами: "Вот вам список всех приходов, и к моему приезду вы должны знать все на память и кто где служит". А было 137 приходов!
 
- Как же так, в Ленинграде было намного меньше?
 
- Дело в том, что в Ярославле скопилось еще с 1920-х годов достаточно церковных сил, чтобы в 1940-е, как только представилась возможность, сразу же везде, где можно, открыть храмы. Потом, конечно, все это нужно было с большим трудом отстаивать.
Я расскажу одну историю. Есть там город Тутаев, в нем - замечательный Воскресенский храм в бывшем монастыре XVII века. Есть там почитаемая икона Нерукотворенного Спаса письма преподобного Дионисия Глушицкого (знаменитого ученика Преподобного Сергия Радонежского). Икону почитает весь северный край. И, конечно, эта святыня была мозолью для уполномоченных. Народ шел непрестанно, в особенности летом. И вдруг меня вызывает уполномоченный (а я был секретарем Епархии) и говорит: "Вы знаете, эту икону необходимо переместить в музей, так как сейчас ее хранят неподобающим образом, она вся черная, за ней не смотрят. И вообще, она должна быть достоянием всего народа, а не только Тутаева". Приезжаю на следующий день в Москву и докладываю Владыке Никодиму ситуацию. Он принял к сведению мое сообщение и велел спокойно возвращаться. Где-то через месяц он мне звонит: "Отец Павел, к вам скоро приедет американская делегация во главе с генеральным секретарем союза американских церквей доктором Блейком. Поэтому закажите гостиницу, а также обязательно поездку на теплоходе по Волге в Тутаев". Я, естественно, докладываю уполномоченному: "Так и так, едут иностранные гости". Он: "Да, хорошо, вот гостиница, теплоход и т. д." Приехали гости, приехал Владыка. Мы служим, обедаем, затем едем в Тутаев. Там они фотографируют, записывают наш рассказ. После чего уже у себя издают брошюру о своем путешествии на английском языке и присылают ее нам. Мы ее переводим и даем уполномоченному. На этом его "забота" об иконе кончилась. То же самое Владыка проделывал нередко и с другими святынями и храмами.
 
- Многие вспоминают о богослужениях Владыки Никодима...
 
- Да, он любил церковные праздники и не упускал случая служить и молиться даже там, где было, в принципе, не очень возможно. Например, знаменитая Толгская икона тогда была в краеведческом музее в Ярославле. (Это сейчас она возвращена Церкви, хотя числится за музеем.) И вот как-то перед праздником Толгской иконы Владыка по­просил организовать ему визит в музей. Был как раз выходной день, директор нас впустил, и Владыка пропел наизусть тропарь иконе, а также кондак.
Вообще у него была замечательная память. Куда бы мы ни приезжали, он всегда пел тропарь тому или иному святому и притом без всяких книг. Я-то всегда брал с собой молитвенник с тропарями различным святым, чтобы можно было подпевать, а он знал почти всех святых каждого дня года. Как-то раз появился один батюшка, кстати, из простецов, который великолепно знал святцы. Приезжает он в Епархию и в разговоре со мной несколько раз точно называет память тех или иных святых. Я пошел к Владыке и говорю: "Владыка, к Вам конкурент приехал: тоже знает всех святых". И было интересно их двоих наблюдать, как они друг друга проверяли, а я сидел рядом с календарем и проверял.
 
- На этом фоне особенно ярко и необычно выглядит общеизвестная активная внешнецерковная деятельность, в том числе экуменические контакты и встречи...
 
- Надо помнить ситуацию в стране в то время, а именно 1960-е годы, когда Хрущев развернул опять гонения на Церковь. До этого говорилось о том, что нельзя притеснять людей за веру, что нужно предоставить свободу выбора. Люди как будто воспрянули, обрадовались. А потом опять начались “закручивания гаек“. Но митрополиту Никодиму удалось выйти не на уровень областных уполномоченных, а гораздо выше - на уровень председателя Совета по делам религии, где он смог доказать, что такая политика принесет вред самому государству.
Далее, он правильно рассчитал значение заграничной поддержки. Опыт у Русской Церкви в XX веке уже был: еще Патриарха Тихона, которого посадили, потом вынуждены были отпустить под давлением международной общественности. Владыка Никодим выбрал ту же линию: активной связи с церковными деятелями за рубежом.
 
- То есть, интерес митрополита Никодима к инославию был больше продиктован церковно-политической необходимостью?
 
- Я думаю, что если с протестантами (лютеранами, англиканами) преобладала все-таки политика, то с католиками, видно, было глубже. Ведь мы все помним слова Спасителя: "да будут все едино" (Ин. 17, 21). Что касается общения с католиками, то Владыка Никодим говорил, что мы с ними можем соединиться, если они откажутся от своих догматов, принятых после разделения Церквей, то есть если они придут к со­стоянию на 1054 год.
 
- Разве это реально?
 
- Да, конечно, это не реально, но мыслить и думать о такой цели можно и нужно. В узком кругу он об этом говорил еще в Ярославле. И все же нельзя забывать, что его контакты с католиками были связаны с его отношениями с государственными властями. Он быстро понял важность контактов с Католической Церковью. Ведь это огромная сила в современном мире. Ну и, конечно, стремление хоть к какому-то един­ству. Ведь когда сняли клятвы друг с друга Патриарх Афинагор и Папа Павел VI, это было тоже отчасти влияние Владыки Никодима. Когда на о­строве Родос проходили всеправославные совещания, там, как он сам нам рассказывал, была очень острая борьба мнений: часть греков выступала резко против каких-либо контактов с католиками, а часть была за то, чтобы находить пути общения, ибо только в единстве мы можем иметь огромную силу.
 
Беседовал протоиерей Александр Сорокин.
ИА "Вода живая",
10.09.2008