«Он жил богослужением» (воспоминания протоиерея Бориса Глебова о митрополите Никодиме (Ротове))

"Вода живая"  продолжает серию публикаций к 30-летию кончины митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима (Ротова). Предлагаем вниманию читателей воспоминания о покойном владыке протоиерея Бориса Глебова, настоятеля Спасо-Преображенского собора в Петербурге (текст опубликован также в №9 журнала "Вода живая. Санкт-Петербургский церковный вестник" за 2008 год).
 
О митрополите Никодиме хочу сказать, что больше всего на свете он любил Господа и Его святую Церковь, и потому очень любил богослужение. И не просто любил - он жил им. Что бы там ни было - конференции, встречи, приемы, - служба Божия для него была все, даже когда он тяжело болел. Человек он был удивительный - сочетание сердца и ума, огромного сердца и огромного ума. Глубина веры у него была необыкновенная.
 
- Отец Борис, расскажите, как состоялось Ваше знакомство?
 
В 1971 году я попал в аварию. Сидел рядом с водителем и вдруг вижу: на меня летит грузовик. Даже перекреститься не успел, только подумал: "Господи, прости меня за все!" И удар!.. В те дни отношение Владыки ко мне было просто отеческое - он приезжал в больницу ночью, так как другого времени у него не было. Тому, с кем он общался, он был заботливым архипастырем и отцом. В жизни был очень скромный и очень мудрый человек.
 
- Как возник хор духовенства Ленинградской митрополии?
 
- Началось все с того, что однажды к нам в гости приехал хор из Финляндии, который пел во время службы в Смоленской церкви. Всем нам очень понравилось их пение, и я сказал: "Владыка, а мы-то тоже можем создать хор. Силы у нас есть. Благословите!" Владыка благословил. И мы вместе с отцом Павлом Герасимовым стали собирать поющее духовенство. Поддержка со стороны Владыки была огромная. И потом: надо было решать вопрос с Григорием Семеновичем (Жариновым, уполномоченным Совета по делам религий. - Ред.), что было непросто. Ведь его принцип по отношению к Церкви был "чем хуже, тем лучше". Владыка взял это на себя.
В 1972 году 17 января я получил указ о назначении наместником Лавры. Честно скажу, я очень не хотел уходить из Князь-Владимирского собора, но Владыка сказал: "Там, где я, там и Вы будете". Вообще обстановка в Лавре тогда была очень сложная. Старостой был Людоговский Сергей Николаевич, его помощником Николаев Василий Александрович - люди, враждебные Церкви.
Во время службы Владыка любил садиться в стасидию у колонны слева от иконостаса, по восточному обычаю. Там он находился до шестопсалмия, там же его и облачали. Приглашали поющих отцов. Поначалу им приходилось отпрашиваться с приходов, но потом мы их перевели в Лавру и создали поющий причт.
 
- Каково было отношение Владыки к петербургским богослужебным обычаям?
 
- Как-то раз, вскоре по прибытии в Ленинград, он меня спрашивает: "Скажите, как будем служить то-то и то-то". - "Как благословите, Владыка". А он говорит: "Как благословите! Я вот приехал из Ярославля, один приедет из Казани, другой - из Рязани, третий - еще откуда-нибудь. Мы тут так наблагословляем, что от вас ничего не останется. Вы мне скажите, как было при Владыке Григории, так нужно и оставить!"
 
- А от кого он унаследовал желание служить красиво и торжественно?
 
- Владыка часто упоминал о митрополите Новгородском Арсении (Стадницком), хотя он его, конечно, не видел. Рассказывали, как он великолепно служил. А викарием у него был будущий Патриарх Алексий I (Симанский). Митрополиту Никодиму нравилось его служение. "Как кадит Патриарх Алексий, - говорил Владыка, - никто не умеет кадить". Это была старинная школа - школа митрополита Арсения (Стадницкого). Также он очень любил своего духовного отца - архиепископа Димитрия (Градусова). Сам он был очень проникновенный человек. Служил очень благоговейно, службу знал на память.
 
- Интересно, как уживались в нем глубокая укорененность в православной традиции с широкой открытостью к экуменическим контактам?
 
- Владыка был человеком необыкновенной широты взглядов и при этом выбирал лучшее. В те времена церковным кораблем было очень тяжело управлять, и он стремился сохранить все как можно бережнее. Пожалуй, самая известная история - как Владыка Никодим, учредив иностранный факультет в Духовной академии, спас ее от неминуемого закрытия. В этом плане его общение с инославными и иностранными гостями нам очень помогало. К нам приезжали кардиналы и другие высокие гости, так что с нами приходилось считаться. А то бы нас загнали совсем в угол.
 
- И все-таки, как Вы думаете, интерес к католикам был продиктован церковно-политическими соображениями или это был и богословский, духовный интерес?
 
- Некоторые моменты в Католической Церкви митрополиту Никодиму нравились: централизация власти, дисциплина, система образования. И он считал, что в этом плане там есть чему поучиться. Хотя единомышленниками были далеко не все, и говорил он об этом далеко не с каждым. Когда я служил на Святой Земле, увидел там огромную разницу между православными - греками, арабами - и католиками. Греки в большинстве своем православные, а вот арабы - есть православные, есть католики, есть греко-католики. Но разница колоссальная. Хотя бы в том, что у католиков было очень много молодежи, все было чисто, опрятно, культурно. Хорошо было поставлено образование. Были приюты для беспризорных, больницы. Все это, конечно, не могло не вызывать у него симпатию.
 
Беседовал протоиерей Александр Сорокин,
ИА "Вода живая",
06.09.2008.
Фото - Станислав Марченко.