25 ноября старейшему из служащих священников Санкт-Петербургской митрополии - настоятелю храма "Неупиваемая Чаша" при заводе АТИ, почитаемому пастырю отцу Иоанну Миронову - исполняется 90 лет.
В беседе с диаконом Владимиром Василиком батюшка поделился воспоминаниями о войне, о старце Серафиме Вырицком, церковной жизни прошлых лет.
- Дорогой отец Иоанн, за вашу долгую жизнь вы многое повидали и пережили. Среди трагических событий ХХ и ХХI века - Великая Отечественная война, в которой вы участвовали...
- Немцы пришли 6 сентября 1941 года. Мы тогда жили в селе Медное Синявинского района Ленинградской области, куда нас переселили во время коллективизации. Долгое время мы не решались переселиться назад, на Псковщину. У нас уже было жилье, какое-никакое хозяйство. Ждали, когда наши придут и освободят нас. Однако наступление наших войск сорвалось. Когда жить в прифронтовой полосе стало совсем невмоготу, решили отправляться назад, на Псковщину. Путь был тяжелым, от голода едва шли. Хранил нас Господь. Во время одной из бомбежек беженцы подняли иконы и стали молиться - так, как никогда.
Мой командир знал, что я ношу крест…
- Шли целый месяц - голодные, холодные. Едва добрались до родины. Там до поры до времени жилось хорошо. Партизан вокруг нашего села не было, поэтому и немецких карателей тоже. Господь нас миловал: ни расстрелов, ни виселиц я не видал, хотя и слышал об этом. Однако когда в 1944-м наши начали наступать, немцы стали угонять народ в Германию. Забрали и моих родных, поместили в лагерь.
А мне удалось бежать и перейти линию фронта. Там меня наши мобилизовали, подучили и направили в артиллерию. К счастью, не в противотанковую, не на "сорокапятки", как мы их звали: "Прощай, Родина", а в гаубичную. Но и там нелегко приходилось. Часто и недоедали, и недосыпали мы. Во время переходов даже спал на ходу, но на станину орудия не садился: заснешь - свалишься, так тебя и задавит. Работать доводилось много. Всякий раз при стоянке требовалось вырыть окоп полного профиля для 152-миллиметровой гаубицы да еще замаскировать ее. А только сделаешь - команда: "Идем дальше". Всякое бывало, попадали под немецкие обстрелы и бомбежки. А когда наши "Катюши" сзади нас стреляли, приходилось рот открывать, чтобы перепонки не лопнули. Но с Богом мне ничего не было страшно, крест я носил всегда. Мой командир знал об этом и говорил: "С Миронова крест и не пробуйте снять. Не даст. Я его знаю".
Воевал я в Прибалтике, освобождали мы Тукумс и Лиепаю, блокировали Курляндскую группировку. Довоевал я до Победы, радость была великая. Но демобилизовался я только в 1947 году.
- Вы ведь награждены орденом Отечественной войны и медалями?
- Наград у меня много: и церковных, и за войну. Но я не ношу их никогда. Считаю, что награда должна быть от Господа, а все это - видимость человеческая, чтобы украсить нас. А украшаться надо смирением и терпением.
- Вам довелось знать старца Серафима Вырицкого…
- Общался я не только с ним. Ходил я из своей деревни за 45 верст в Псково-Печерский монастырь, на богомолье и за духовым советом к старцу Симеону. Он недавно прославлен в лике святых. А с отцом Серафимом я встретился после демобилизации и смерти моей мамы, Ольги Денисовны. Я приехал в Ленинград, задумав поступить в духовную семинарию. Съездить к отцу Серафиму посоветовала мне моя тетушка Анна: "В Вырице есть великий старец: всё наперед видит. Через него обязательно узнаешь о себе волю Божию…" Я попросил благословения у своего духовника отца Иоанна Иванова, будущего владыки Кировского и Слободского, и поехал в Вырицу.
Это было в 1948 году, после Пасхи, в неделю о самаряныне… У дома старца стояло великое множество народа. Здесь я познакомился с двумя семинаристами - Васей Ермаковым и Толей Малининым, будущими протоиереями. Вскоре вышла келейница батюшки и сказала: "Семинаристы, войдите!" Василий с Анатолием вошли, а я остался. Вдруг матушка Серафима вышла еще раз и, обратившись прямо ко мне, настойчиво произнесла: "Батюшка благословил войти всем семинаристам!"
В полном недоумении я вошел в келью. Батюшка лежал на кровати. Он был весь иссохший, но весь светился. Взгляд его был исполнен любовью. Поговорив с Васей и Толей, он благословил их и подозвал меня. Со мной произошло что-то необычайное. От радости я заплакал и сказал: "Отче, я же не семинарист, я хочу поступать в семинарию, да вот с документами у меня не в порядке".
Старец ласково ответил: "Ничего-ничего, Ванюша! Ты только собери все необходимые бумаги и сдай. Обязательно поступишь!" После некоторой паузы тихо добавил: "Ты хорошим студентом будешь…" Так получил я благословение незабвенного батюшки на учебу и будущее служение.
Благодатные советы отца Серафима
- На отце Серафиме пребывала великая благодать, и это чувствовали все, кто приходил к нему. Помню, как однажды спросил я женщину, которая вся в слезах вышла от отца Серафима: "Тетушка, отчего же ты плачешь?" Со светлой улыбкой она ответила: "От радости…" Я постоянно прибегал к благодатным советам отца Серафима и живу ими до сих пор.
Иногда батюшка рассказывал мне о себе: как занимался он торговлей в Апраксином дворе, как нес послушание духовника Александро-Невской лавры…
Однажды, когда я прощался с отцом Серафимом, он благословил меня приехать к нему в следующий раз в субботу - 3 апреля 1949 года… В тот день он преставился. И Господь сподобил меня молиться на первой панихиде по незабвенному батюшке, которую служил протоиерей Алексий Кибардин, царский духовник. Мы не прощались с батюшкой Серафимом - мы провожали его в жизнь бесконечную. Силу его молитвы я ощущаю доныне.
Господь судил мне общаться и с отцом Иоанном (Крестьянкиным). Я ездил к нему в Летово под Рязань, а затем в Псково-Печерский монастырь. А отца Николая Гурьянова я знал еще до того, как он оказался на о. Талабске (Залите). Я ездил к нему еще в Литву, где он служил. Великий был старец, святой человек. Одно время я тяжело болел: у меня пострадала нога, были гнойные свищи. Приезжаю к отцу Николаю, а он мне и говорит: "Ничего, Ваня, пройдет твоя ножка". И точно: вскоре свищи закрылись и нога зажила. Вот такое чудо.
- Батюшка, вы уже 61 год предстоите Престолу Божию. Скажите, как складывался ваш священнический путь?
- Был он нелегким. Впрочем, ты и сам знаешь, каким было то время. Пришлось сменить семь приходов. Находились люди, которые писали донесения властям предержащим. Но, однако, всегда рядом были добрые и доброжелательные люди. И было их всегда больше, чем недобрых. Храм "Неупиваемой Чаши" - мой последний приход, где я служу с 1999 года. Радостно, что приходит помолиться столько народу, что здесь часто служат столько молодых священников и диаконов. А с вами и я молодею. За всё и за всех - слава Богу.
Опубликовано на сайте "Православие.ru"
25.11.16
