Представлена книга об истории Церкви в ХХ веке

В основе книги - курс лекций по истории Церкви ХХ века, прочитанный протоиереем Георгием Митрофановым в духовной академии. Ведущий встречи протоиерей Константин Костромин назвал книгу "долгожданной и выстраданной".

Протоиерей Георгий Митрофанов рассказал, что начал читать этот курс я в сентябре 1988 года, будучи студентом III курса академии. Тогда курс был очень коротким - в IV классе семинарии он читался полгода. 

"Это был переломный год, - вспоминает отец Георгий. - Летние торжества по поводу 1000-летия Крещения Руси явно свидетельствовали о том, что то, что называлось тогда перестройкой, безусловно, коснется и положения Церкви. Наверное, я бы не читал этот курс, если бы преподававший этот предмет глубоко уважаемый мною игумен Иннокентий (Павлов) не перешел на работу в ОВЦС. Курс "завис", и я стал читать его по решению ныне покойного заведующего кафедрой церковной истории протоиерея Иоанна Белевцева, который считал, что я вполне могу его читать. А теперь представьте: 1988 год - на основе чего читать этот курс? В руках у меня была кандидатская работа отца Иннокентия (Павлова). Она была написана за несколько лет до того, по ней он и читал этот курс. Работу эту он писал под руководством ректора Ленинградской духовной академии архиепископа Выборгского Кирилла, ныне - Святейшего Патриарха Московского и всея Руси. Симпатии автора были на стороне РПЦЗ, а не на стороне пошедшей на уступки большевикам Московской Патриархии. Но я должен был понять правду Московской Патриархии, правду Церкви, сохранившейся в Советском Союзе. Русскую Православную Церковь критиковали дети тех, кто покинул Россию, кто в ней никогда не жил. Отличным от позиции РПЦЗ было мнение Западноевропейского экзархата, с которым я познакомился позже. Слова митрополита Евлогия (Георгиевского) о том, что не нам, живущим вне России, выносить приговоры Русской Православной Церкви, были сдерживающим моментом для многих зарубежных деятелей".

 
Автор рассказал, что курс первоначально основывался на трех книгах, бывших в его распоряжении в виде ксероксов: исследовании "Трагедия Русской Церкви", изданном в Париже (известен только один из авторов, Лев Регельсон, поплатившийся за это своей свободой), двухтомнике "Новые мученики Российские" протопресвитера РПЦЗ Михаила Польского, вышедшем в Америке, и книге Анатолия Краснова-Левитина "Очерки по истории русской церковной смуты", вышедшей в Германии. Большая часть этих книг писалась либо по устным рассказам очевидцев, либо по документам из частных архивов. Доступа к государственным архивам у авторов в то время не было. Позже, в 1990-е, информация о церковной жизни и церковной истории неожиданно стала доступной в России. С 1993 года отец Георгий стал работать в Синодальной комиссии по канонизации святых и проработал в ней двадцать лет, дождавшись момента, когда в Русской Православной Церкви были прославлены главные оппоненты митрополита Сергия (Страгородского), трое патриарших местоблюстителей - святые ныне митрополиты Кирилл (Смирнов), Агафангел (Преображенский) и Петр (Полянский). 

Отец Георгий подчеркнул, что с течением времени его взгляды менялись, менялся и курс. Он убедился, что в 1927 году, выступив с посланием о лояльности Церкви по отношению к советской власти, которое получило в истории название "Декларация митрополита Сергия", заместитель местоблюстителя патриаршего престола митрополит Сергий (Страгородский) совершил ошибку, которую можно назвать роковой. 

Автор отметил, что книгу нельзя считать учебным пособием: "Книга перегружена цитатами, но это необходимо. Для студентов важно процитировать и прокомментировать документ, потому что сами они вряд ли будут это делать. Читая этот текст, я узнаю самого себя в своих увлечениях, в своих исканиях, и это мне интересно. Не знаю, насколько это интересно читателю, но, во всяком случае, это искренне написанная книга. Если мы христиане, Церковь не должна быть для нас исторической реликвией, она должна быть живым явлением, обязывающим всех нас поступать по совести и жить не по лжи. Надеюсь, что этот курс заставит нас думать о том, что пережила наша Церковь и, главное, что она переживает сейчас. Это попытка священника, преподающего историю, остаться честным преподавателем. Это попытка остаться христианином - не больше, не меньше".

Один из рецензентов книги, профессор кафедры философии религии и религиоведения философского факультета СПбГУ Сергей Фирсов, отметил, что в обычных учебниках по истории Русской Церкви для духовных школ соблюден хронологический порядок, и вопрос о деятельности митрополита Сергия если не замалчивается, то не поднимается напрямую. "Считаю, что вопросы по сергианству принципиальны, сущностны. При этом термин "сергианство" следует отделять от самой фигуры митрополита Сергия, посколько оно его пережило и в какой-то степени благополучно существует и сегодня. Сергианство - это стремление Церкви, с одной стороны, найти место в политической структуре тоталитарного атеистического государства, с другой - стремление государства влиять на кадровую политику Церкви, при этом декларируя отделение Церкви от государства. Эта схема существовала при советской власти", - сказал Сергей Фирсов.

Он подчеркнул, что после смерти Патриарха Сергия кадровый отбор велся по весьма жестким правилам. Патриарх Алексий I говорил, что если в начале его патриаршества ему навязывали одного человека, а девятерых он назначал самостоятельно, то впоследствии (дело было в 1960-е) он мог "протащить" одного, а девятерых ему навязывали. Кроме того, в результате многолетней политики репрессий архиереи были напуганы, достаточно вспомнить епископа Мануила (Лемешевского), который, с одной стороны, очень много отсидел, с другой - писал доносы. "Слово "сергианство" не обязательно воспринимать как ругательное, это всего лишь констатация социальной болезни. Кто-то продолжает хвалиться этой болезнью, но переубедить убежденных никогда и никому не удавалось". 

Сергей Фирсов отметил, что важное достоинство книги отца Георгия - ее сложность, она не дает однозначных ответов на все вопросы, что нормально для серьезного исследования. Важна постановка вопроса, а с выводами автора читатель не обязан соглашаться. Важно, что он задумается. 

"Отец Георгий начал свое выступление с далекой предыстории - с того, как ему оказалось передано преподавание только что появившегося курса истории Русской Церкви ХХ века, - и вспомнил отца Иннокентия (Павлова), - сказал протоиерей Константин Костромин. - Последние десять лет я с отцом Иннокентием достаточно близко и тесно общался и слышал от него эту историю. И, рассказав ее, отец Иннокентий отдал мне тот самый курс лекций, который он читал с 1986 по 1988 годы, сказав, что сам он уже не сможет им никак воспользоваться. Он прекрасно сознавал, что тот курс давным-давно уже морально устарел. Для 1986 года, когда он начал читать, это был очень смелый курс. Он, наверное, самым первым в стране осмелился поставить вопрос о новомучениках, когда новомученичество не признавалось со времен тех самых упоминаемых уже сегодня книг митрополита Сергия (Страгородского) и других. Проблема "сергианства" в чистом виде там, конечно, еще не поднималась. После этого я несколько раз общался с отцом Иннокентием, в том числе и на темы истории Русской Церкви в ХХ веке, прекрасно понимая, что он продолжал оставаться очень серьезным специалистом - и жалко, что он не реализовывал себя в этом качестве дальше".

Выступая на презентации, главный редактор радио "Град Петров" протоиерей Александр Степанов рассказал, что темы, которых касался отец Георгий, неоднократно обсуждались в течение многих лет, в том числе и на радио "Град Петров": "Для меня книга важна своей концептуальностью. История интересна не просто перечислением фактов, а именно их осмыслением, и осмыслением в свете той жизни, которой мы сегодня живем". 

Отец Александр отметил, что взгляды отца Георгия претерпевали изменения, и это нормально для честного человека, который не подстраивается под чужое мнение. "Если коротко сказать, о чем книга, для меня она - о правде и свободе. Церковь свободна, она имеет право быть самою собой, и она вынуждена существовать в каком-то контексте государства. Должна ли внешняя ситуация определять то, что делает Церковь? Западная Церковь обрела некую самостоятельность уже в XI веке. А Восточная Церковь до сих пор решает для себя этот вопрос. В период Собора 1917-1918 года Русская Церковь впервые попыталась отстоять себя, в каком-то смысле повторяя опыт, который обрела за тысячу лет до этого Церковь на Западе. Самое важное для меня в этой книге - спор митрополита Сергия с его оппонентами. Спор и был именно об этом. Гонения были, это понятно, и они касались всех, в том числе и обновленцев. Но для оппонентов митрополита Сергия было важно: Церковь будет свободной даже в несвободной стране, или нет. Очевидно, митрополиту Сергию такая постановка вопроса казалась абсурдной. Но его оппоненты готовы были за свободу Церкви отдать свои жизни. Если в простой жизненной ситуации Церковь неспособна сказать правду, то и вся остальная проповедь будет неубедительной. Спор оппонентов был о будущем Церкви, и сегодня мы это будущее переживаем". 

Протоиерей Димитрий Симонов рассказал, что уже читал эту книгу, кроме того, вспоминает курс лекций отца Георгия в семинарии. "Достоинство книги - портреты ключевых личностей, описанных в ней. Очень важно, когда ты видишь личность: она может тебя вдохновить, может вызвать множество вопросов". Отец Димитрий отметил, что для него по-новому открылись фигуры священномучеников Агафангела (Преображенского) и Кирилла (Смирнова). Столь подробно созданные портреты священномучеников, продолжил он, важны в плане преемства, которое должен ощущать каждый священнослужитель.

Фото Глеба Тихашина
ИА "Вода живая",
18.09.20